Уезжаю. Не забуду ни улиц Толедо, ни кварталов Неаполя; на мой взгляд, это самый красивый город в мире, не сравнимый ни с чем другим.
Стендаль. 1817
Прогулка на лодке до Поццуоли, экскурсия на карете, веселые пикники в самом чудесном уголке мира. Под ясным небом на коварной земле...
Иоганн Вольфганг Гёте , 7787
Вот мы и приехали в Прочиду, пароходик приближается к порту с удивительными чарующими бесконечными рядами арок и полуарок различных цветов с преобладанием красного, желтого, розового. На северном крае этих арок стоит большая стена с крупными арками, увенчанная зубцами в византийском стиле, через которые видно небо... Вспоминаешь о Венеции... Будто бы ее разрезали на кусочки или превратили в кусок арбуза.
Гоги Щиапойя. 1957
Наконец Искья... Чарующий берег поднимается вверх к большому холму, покрытому растительностью, садами и виноградниками.
Ги де Мопассан, 1885
Взгляд теряется, пораженный необычайным богатством. Хлебное поле весной... Видно только движение от дуновения ветра молодых деревенских полей. Ни темной, ни белой машины. Ничего, кроме зелени. Счастливая Кампания тает вдалеке.
Андре Морель, 1911
Неожиданно я оказался в необычном гроте и даже невольно вскрикнул от удивления. Передо мной, вокруг, надо мной и за мной я видел вещи настолько удивительные, что их невозможно описать. Представьте себе пещеру, полностью окрашенную в голубой цвет, как будто бы Бог решил пошутить и построить себе шатер из кусочков небосвода.
Александр Дюма, 1835
Позитано поражает до глубины души. Это порт мечты, не похожий на реальности, пока вы там, о котором вы будете вспоминать с сильной ностальгией, когда его покинете. Его дома усыпали обрывистый склон, как будто бы они вырезаны на рифах... Вода маленькой бухты переливается невиданным синим и зеленым цветами, сладко блестит галька на пляже.
Джон Стейнбек, 1975
Два суровых моряка оторвали нас от Буннаджо и от башен барона и понесли в воды Пунта Пикоза, которые находятся чуть более морской леги от Кастеллабате. Пройдя мимо маленького скалистого острова, сейчас называемого Пикоза, с которым традиция связывает Сирен, мы вернулись на землю.
Артур Джон Струтт, 1842